Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

Поэтому он был готов к тому, что Вивиан просто терпит Марион-А, относясь к ней равнодушно, но не мог представить, что на смену презрению придет какое-то положительное чувство. Когда он уловил этот сочувственный взгляд, то вдруг понял — их связывает какая-то тайна. Почему-то это обеспокоило его еще больше, чем первоначальная враждебность Вивиан.

Его мысли прервал тяжелый, глухой взрыв, от которого вздрогнули даже массивные стены Музея.

— Это, я думаю, Корнил Таун высказал свои наилучшие пожелания во дворце, — сказал Проф. Хиггенс, не прекращая поглощать бутерброды один за другим.

— О Боже, — тихо прошептала Вивиан. — Я очень надеюсь… — Она побоялась закончить фразу.

Маркхэм взял ее за руку:

— Я пока не хотел говорить тебе об этом. Он уже мертв, Вивиан. Я послал одного парня выяснить о судьбе Клемента еще три дня назад. Думал, может быть, представится случай выкрасть его или что-нибудь в этом роде. Соломон собирался устроить ему ударный анализ — в мое время это называлось промыванием мозгов — так, чтобы создать нового, послушного президента и дискредитировать нас. Но Клемент, вероятно, достал какой-то яд… Вот и все, что я знаю, дорогая. Это не так много, но пришлось рисковать жизнью одного из наших людей, чтобы узнать хоть это.

Вивиан закрыла лицо ладонями. Маркхэм хотел успокоить ее, но Марион-А уже обняла ее за плечи. И тут его отвлекло появление посыльного.

В Египетскую Галерею вошел растрепанный, запачканный кровью Робин Гуд. За спиной у него висел длинный лук, в руке он держал карабин.

— Хэлло, сэр, — прохрипел он. — Мы разрушили дворец.

— Потери? — быстро спросил Маркхэм.

— Больше двухсот человек, сэр. Они выставили целую психиатрическую бригаду против нас. И когда мы уже почти сломили сопротивление, появились три или четыре сотни убийц.

— Они действовали хорошо?

Робин Гуд улыбнулся:

— Да, сэр, но недостаточно. Они не запрограммированы отступать, даже если проигрывают. Поэтому их пришлось уничтожить.

— Командует все еще Мэллорис?

— Да, сэр. Хотя он и ранен в голову.

— Тогда его заменяем, — сказал Маркхэм. — Пусть командует его заместитель. Мэллориса доставьте сюда для медицинской обработки. И велите заместителю Мэллориса усилить штурм Центрального Бюро… И выкиньте вы этот чертов лук!

— Да, сэр. — Робин Гуд снял свой длинный лук и посмотрел на него, как показалось, с большим удивлением, а затем бросил его на пол и повернулся, чтобы уйти.

Неожиданно отдаленные звуки боя потонули в грохоте взрыва — немного послабее, чем тот, который разрушил дворец. Потом последовал второй взрыв, за ним третий.

— Черт! Это, наверное, Центральное Бюро! — радостно воскликнул Проф. Хиггенс.

Но все размышления по этому поводу были немедленно оставлены, так как охрана ввела в Египетскую Галерею компанию из четырех странных фигур.

Генрих Восьмой, Дэви Крокетт и Юлий Цезарь подвели монаха-картезианца в плаще с капюшоном к Маркхэму.

Генрих Восьмой довольно бесцеремонно толкнул монаха вперед.

— Хэлло, сэр, — сказал он, поклонившись Маркхэму. — Мы встретили преподобного отца на улице Нового Парламента. Думали, он наш человек, но он начал стрелять. Мы его ранили в руку. Если бы знали, кто это, целились бы получше.

С презрением Генрих Восьмой сдернул капюшон с головы картезианца, и все увидели приятное лицо, лишенное возраста. Монах улыбнулся и наклонил голову в знак приветствия.

— Доброе утро, сэр, — спокойно сказал Соломон. — Весьма прискорбно, что вы не послушались моего совета.

— Прискорбно для кого? — требовательно спросил Маркхэм.

— Для введенных в заблуждение человеческих существ, которые уже мертвы, и для тех, кто вскоре присоединится к ним, — ответил Соломон.

Маркхэм пожал плечами:

— Невозможно уничтожить андроидов, особенно ан-дроидов-убийц, без потерь. Но дворец уже обезврежен, надеюсь, и Центральное Бюро — тоже. Вскоре мы сможем вплотную заняться различными подразделениями Психопропа. Я бы сказал, что битва близится к концу. А для вас он уж, конечно, неминуем.

Соломон засмеялся:

— С вашего разрешения, сэр, я позволю себе не согласиться. Битва вскоре только начнется. Моя личная судьба не имеет значения. Все андроиды заменимы.

— Может быть, — мягко сказал Проф. Хиггенс, — мы и не собираемся заменять уничтоженных андроидов — даже вашего уровня.

Соломон встретился взглядом с Вивиан, проигнорировав слова Хиггенса.

— Позвольте мне выразить вам свое сожаление и принести извинения, мадам, за устранение вашего отца. Многие годы мы работали вместе, и я глубоко уважал его. Но личные соображения неуместны, когда речь идет о политической необходимости и безопасности республики.

— Вот здесь, — спокойно сказал Маркхэм, — андроиды и люди могут иметь различные мнения. И, возможно, даже непогрешимый андроид может сделать ошибку и недооценить значение, которое человеческие существа придают человеческим ценностям.

Соломон снова засмеялся, — его смех прокатился по всей Египетской Галерее, напоминая смех Гаргантюа.

— Что вы знаете об андроидах? — резко спросил он, мельком взглянув на Марион-А. — Да, я наслышан о ваших экспериментах в перепрограммировании. Но чего вы достигли? Ничего, кроме неудачи. Субъект больше не ориентирован как андроид, но ведь при этом никогда не сможет стать человеком. Вы сделали из машины монстра, вот и все.

— А что такое монстр, по вашему определению, Соломон? — спросила Марион-А. Маркхэм с удивлением обернулся и увидел, как она шагнула вперед и встала перед плененным премьер-министром.

— Ненужное создание, — сказал Соломон невозмутимо, — не имеющее назначения, а значит и будущего.

— Тогда я не монстр, — заметила Марион-А, поднимая автоматический пистолет.

— Если это — ваше назначение, — продолжал Соломон, — что останется, когда вы нажмете курок? Вы были персональным андроидом, но перестали им быть. И если так называемая Освободительная Армия победит, вы станете просто занятной игрушкой. Ваша программа — ваш интеллект — атрофируется. Вы станете всего лишь механическим сувениром, которым мистер Маркхэм варварски будет развлекать друзей. Вы отказались от назначения собственной расы, и, сделав это, вы уничтожили собственное будущее.

— Это очень интересно, — сказал Маркхэм. — Возможно, вы потрудитесь объяснить назначение андроидов, Соломон?

— Конечно, сэр. Хотя я не думаю, что это сможет изменить ваши своеобразные представления… Ваша примитивная психика воспринимает нас через призму анимизма. Вы видите андроидов как мрачных, полных угрозы существ, чья цель свести до минимума возможности человечества. Но, мистер Маркхэм, делая это, вы отрицаете историю нашего создания. Первоначально мы были созданы как слуги — в мире, в котором не хватало, очень не хватало людей. Мы были запрограммированы выполнять однообразные задания, делать работу, которая хоть и была важной, но человеку казалась неинтересной или отвратительной. Наши возможности оценили, сфера нашей деятельности расширилась, и вскоре мы стали контролировать всю экономику государств. Вы рассматриваете это как продуманный захват власти. Мы же знаем, что это просто логическое следствие расширения наших возможностей в желании быть полезными. Вы пытаетесь уничтожить не самовольных агрессоров, вы напали на своих механических рабов. Это не просто глупо, это влечет беду.